Ловчая не спала.

За окном бушевала пурга, заставляя последних припозднившихся людей нырять в коробочки квартир и домов, наивно палагая, что стены сохранят их тепло. Холод, снег, темнота, ветер… Все это заставляло ее морщиться и комкать странные очертания людей на бумаге. Карандаши ломались в тонких пальцах… Что-то внутри нее неудержимо рвалось, требовало выхода на бумагу или в работу — она бросала все силы на то, чтобы заработать деньги в кротчайшие сроки. Пусть даже в ущерб всему остальному. 

Она много думала. Очень многое изменилось в ее жизни, еще больше должно было измениться впереди. Почему все всегда так? Неужели она не умеет, просто не умеет жить по-другому? В это проще всего поверить. Но верить — не значит знать правду...

Аво возник из ниоткуда. Хранитель знал, что Рин не доверяет ему так, как раньше, но не обижался. Было бы глупо полагать, что девчонка будет и дальше закрывать глаза на его жизнь и делишки, поэтому холодное общение было все же лучше, чем попытка вывести из игры. 

— Сегодня тебя будут ждать...

— Кто на этот раз?

Демон замялся. Это мгновение не ускользнуло от внимательного и цепкого взгляда девушки. 

— Ты не можешь сказать. Значит, ничего хорошего меня там не ждет...

— Сказать — не могу. Но запомни хорошо, сегодняшней ночью тебе стоит выглядеть так, как тебя обязывает твое происхождение. 

Охотница, усмехнувшись, раскрыла крылья, заставляя Аво поморщиться. Было видно, насколько неприятно напоминание о своевольном поступке его подопечной… Она всегда была не такой, какой он хотел бы ее видеть. Или… А может, он с самого начала надеялся, что вот-вот этот волчонок наберется сил и отнимет его себе? Ведь было бы так легко...

— Ты прекрасно знаешь, что я не об этом. Формально, ты — Глава ковена. Можешь расшибаться головой о стену, но они тебя достанут. 

— Мне противна даже мысль об этом клоповнике. Пускай грызуться между собой, а вот втягивать в это мою семью не смейте. 

— Ты уже обзавелась семьей? Поразительная отвага, граничащая со слабоумием. Ты прекрасно знаешь, что надолго рядом с тобой никто задерживаться не станет. Ты не заслуживаешь этого… Любить тебя нельзя. Это невозможно и даже я нахожусь с тобой лишь потому, что...

— … тебе приказано делать это.

Рин, вопреки ожиданиям Аво, не кинулась на него с обещаниями развоплотить. Не расплакалась и не дала понять, что это ее задело… Она просто смотрела… Тогда почему ему так не по себе, словно бы прижался к огромному куску льда?...

— Приказано. Не отрицаю.

— И поэтому ты так старался прорваться ко мне, когда я заканчивала ритуал. Чтобы я не отказалась от рода, верно? Чтобы и дальше продолжалось это. Тебе удобно и легко, хранитель, ведь я надежно скована. Была… А что теперь? Я прекрасно понимаю, кто докладывает совету о всех изменениях, произошедших со мной. Тебе стало труднее контролировать меня, демон. И это тебя нервирует...

— Я не прошу тебя доверять или что-то такое. Просто позволь мне раз подготовить тебя… Я слышу, как уже несколько дней тебя настойчиво зовут. Да и ты слышишь это… Разве что сил не хватает у зова для переброса тебя. Предлагаю… ответить на него. 

Рин встрепетнулась, моментально принимая вид разъяренной лесной кошки. 

— Я совсем дура или где?! Готова дать руку на отсечение, богатство Энвартеума выдал именно ТЫ. Ты знал, как я вкладывала в безжизненную после всплеска некроса землю бесчисленное количество силы. Ты знал, что весь мир настолько пронизан силой, что он живой! Им ведь не деньги нужны, Аво, а сила… Чистая, незамутненная! Та, которую нельзя запереть в кольцо или вытянуть из крови. Она просто есть как данное… И сейчас ты...

— Там тебе не будет угрожать опасность. 

— Сам знаешь, что не верю. 

— Даже не сомневаюсь… Просто пойми, я прошу тебя всего один раз откликнуться на зов не растрепанной и лохматой колючкой, а… Ты занимаешь место Азурбана, изволь соответствовать! 

При упоминании отца Ловчая потеряла контроль над эмоциями. Молниеносно вскочив, она подняла Аво за воротник рубашки, ощутимо встряхнув. 

— Ты думаешшшшь, я хотела этого?! Думаешь, я жаждала его силы?! Он был первым настоящим членом моей семьи! Я бы всю силу до капли отдала, чтобы его вернуть, но не мне решать...

Спорить Аво не решился. Вся его сумасбродная безбашенность как-то сошла на нет, когда Охотница впервые открыла в себе свой потенциал. Он предпочитал уйти, туда, где он должен был быть. Тень Изнанки послушно приняла демона в свои обьятия, оставляя Ловчую в одиночестве. 

Пожалуй, Аво был прав… Настойчивый свербеж в затылке правда был ощутим уже давно. Это не был призыв, печать все же воспринимается не так. Но это был Зов. Настоящий, искренний… Возможно, все же... 

Соответствовать, значит?..

***

Анда методично царапала обломанными ногтями каменный пол., пытаясь удержать в голове мысли. Она понимала, что обречена. Из застенок совета мало кто выходил прежним или не выходил вовсе: всегда это была смерть личности. 

Как все это началось, она помнила плохо. Объявление о ее помолвке с одним из бесконечных «женихов», категоричный отказ семьи отменить свадьбу, попытка бегства… Вкус чужой крови на губах и широкая вязь брачной татуировки, оплетающая левое запястье. А потом… Потом нестерпимая боль насильного и неправильного обращения, затхлый воздух подвала. «Nebula». Особо ярко в память врезалась улыбка предателя, бессильная ярость и всего одно короткое слово, определяющее  для нее всю жизнь с самого момента появления в серых стенах. Она понимала, что выжить не получится. Поэтому просто день за днем, цепляясь за жизнь, просила у богов шанса отомстить. 

Дроу учат терпеть все, даже чуть больше… Но Анда понимала, что верить в хорошее не получится. «Я отомщу… Обязательно...» — эта мысль мелькнула обрывком ледяного ветра, заставляя снова упрямо сжать зубы. И впервые в жизни позорно разрыдалась, баюкая душевные раны.

Возможно, из-за этого она и упустила момент, когда в звенящей темноте распахнулась Изнанка. Анда была готова поклясться, что из нее в сумрак комнаты вышло что-то, что ни в коем случае нельзя пускать сюда.

— Значит, меня звала ты?.. — тихий голос заставил девушку вздрогнуть от холода. Шелестящий, рокочущий, обволакивающий израненный разум… Ответить у нее не получалось, она как завороженная глядела на гостью ее камеры. 

Высокая, невообразимо хрупкая, с в церемониальных одеждах адептов Хаоса — тех, что был вырезан под корень за неоправданную жестокость... 

— Хочешь отомстить им, правильно? Это ведь ты звала меня, дроу.. 

Анда кивнула, заставляя себя опереться руками в пол и глядеть в глаза адептке. Что-то в ней было неправильным, внушающим непонятный страх… Вопреки ожиданиям, та улыбнулась. Анда быа готова поклясться, что это демон — никто другой не может выживать в изнанке, никто больше не может предложить ей сделку вроде этой...

Улыбкка существа вышла жуткой и неестественной. Холодная, расчетливая... 

Она положила тонкую ладонь на лоб Анды и на мгновение закрыла глаза, с жадностью вгрызаясь в память пленницы. Та не сопротивлялась, позволяя просмотреть все, что она когда-то пережила. Дом, помолвка, предательство, совет...

— Ты умираешшшь… Должна была прийти не я.

— Знаю. Хочу отомстить... 

Существо прищурилось, задумчиво глядя на следы многочисленных уколов, уродующие руки собеседницы, на сертритовые оковы… О, как все было знакомо! 

— Я не могу вмешаться в это напрямую. Но… Я могу дать тебе силы для мести. Ты вольна поступить так, как сочтешь нужным, когда я выпущу тебя отсюда. Но у меня одно условие… Ты уйдешь следом за мной. Дашь клятву абсолютной преданности тому месту, куда я приведу тебя. Попытаешься предать меня — умрешь мгновенно. Знаешь ведь, что случилось однажды с большинством учеников совета?...

Анда кивнула. Она была готова отдать все, что попросит эта девушка, только бы добраться до тех, кто… Если после этого она станет должницей Существа, так тому и быть.

— Знаю… Согласна. Я должна избавиться от этого! — она вытянула руку, демонстрируя покрытую рваными ранами руку, на которой виднелись клочья обручальной татуировки ритуала. С каким остервенелым отчаянием она рвала кожу осколком камня, пытаясь вырвать из себя эту дрянь, напоминающую о случившемся... 

Гостья зажгла в ладони пульсар и Анда, наконец, смогла рассмотреть ее. Девушка… Молодая, даже можно было назвать ее симпатичной, если бы только в ее глазах не мелькали вихри первозданного хаоса. 

— Ты знаешь, кто я?..

Анда мотнула головой. Что-то подсказывало, что сущес… гостья слишком опасна, чтобы лгать ей, но слишком надежна, чтобы осме литься ей не доверять. 

— Я Тенью Шагающая… Ты согласна заключить со мной сделку? Запомни, одно лишь решение предать меня, мой мир или его жителей будет караться мгновенной смертью... 

— Согласна.

— Да будет так! 

Тенью Шагающая оскалилась, положила ладони на плечи Анды и позволила силе темным потоком накрыть новую жертву. Дроу видела, как глаза гостьи затягивает абсолютная чернота, как она течет по ее венам, артериям… Как просвечивает сквозь кожу..

А потом ее саму накрыла волна чистой ненависти, ярости и безумия. Словно через измученное тело пропустили электрический разряд, раны затягивались с бешеной скоростью, наполнялся такой скромный по общим меркам резерв... 

Анда с благодарностью приняла из рук богини изогнутый нож. Она знала, где находятся те, кто… Дверь открылась сама собой. Да начнется игра... 

Тенью Шагающая с равнодушной улыбкой наблюдала за тем, как последний из опрометчивых бестиологов, работающих на совет, умирает со вспоротым горлом. Получив свободу, последний из экспериментов совета закончит все их попытки… Девушка была чуть старше нее, но обладала тем же безумным желанием вырвать эту гниль из людей вместе с жизнью. Вины за подаренные силы она не испытывала. В памяти Анды, или, как правильнее, Аманды, слишком живы были моменты откровенных издевательств над подвернувшейся под руку девушкой. 

Возможно, открой Азурбан для нее тогда дверь, она точно так же бросилась бы на своих мучителей.. 

Когда пьянящий эффект полученных сил схлынул, Анда без сил опустилась на кафельный пол. Она смотрела на грязные кровавые разводы, на тонкий нож из странного металла, на лицо своей спасительницы... 

В темноте «клетки» она приняла гостью то-ли за демона, то-ли тварь пострашнее… Но сейчас, в холодном и ярком свете лаборатории, она наконец узнала ее. Тенью Шагающая, первая, кто смог сбежать отсюда собой. В ней неумолимо изменилось все.

Брезгливо стряхнув с себя кровь вперемешку с грязью, Аманда оглядела себя. Никто не утруждал себя выдачей одежды пленницы. Зачем? Ведь все равно впереди новые операции… Стыдиться своей наготы она не умела. Бессмысленно… Ловчая все равно протянула ей плащ, сняв его со своих плеч.

— Пойдем, Аманда… Свою часть сделки я выполнила. 

— Не совсем.

Дроу протянула вперед руку, демонстрируя абсолютно восстанивившуюся татуировку. Хмыкнув себе под нос, Охотница положила ладонь на тонкий рисунок, искажая его… На глазах изумленной Анды татуировка менялась, становясь причудливым плетением дымки и изумрудных побегов. Где-то мелькали контуры обета… Преданность, связь… С такой легкостью она меняла, казалось бы, нерушимую печать на ту, что нужна была ей. На ту, что гарантировала преданность дроу. 

— Я не могу привести тебя в другой мир сразу. Уровень доверия не тот… Для начала тебе предстоит встретиться с… Хм, его создателем. 

— По рукам. 

Анда пожала протянутую руку Охотницы и шагнула в портал следом за ней. Впервые за несколько недель она была совершенно спокойна...

Охотница выскользнула из постели и открыла окно. В комнату хлынул свежий воздух, уже не хранящий в себе мороз. Скоро начнется апрель... 

Там, под одеялом, мирно сопело ее тело. С каким-то странным удовольствием Рин наблюдала, как из нескладной и угловатой она становится… изящной и статной. Метка, словно вуаль, искажала ее… Да и вообще... 

Усмехнувшись пьянящему чувству зловредного счастья, она оттолкнулась босыми ногами от подоконника и скользнула в темноту. 

Едва не дотронувшись ногами сугроба, Ловчая коснулась ипостаси, покрываясь удивительно-белоснежной чешуей и воротником их мягких перьев. 

Дракон осторожно приземлилась, снова внимательно разглядывая себя. Лишившись меток, она словно стряхнула с себя плотную ткань. И вот уже любая ее ипостась настоящая и живая. Как она сама... 

В тонированном стекле машины отражалась изящная белая виверна с покрытой белыми перьями длинной шейкой и кисточкой на конце хвоста.  Привыкнуть к новому облику хотелось как можно скорее, а еще… Облизнув моську тонким язычком, она оттолкнулась от снега и взмыла в воздух. 

Менять габариты ипостаси она научилась уже давно, исправно используя эту особенность истинных метаморфов. Вот и сейчас, оказавшись в небе, она позволила себе не сдерживаться.

Что эти километры для дракона… Огромные крылья послушно несли свою хозяйку над бесконечными лесами, тонкими лентами замерзших рек, широкими трассами… Небо звало и манило ее. 

Усталость словно перестала существовать. Все разом стало правильным и настоящим, каким и должно было быть. Ее сдерживали, подавляя тот огромный потенциал, что сейчас заработал на полную катушку. 

Несколько часов… Когда чешуйчатую спинку уже начало ломить от непривычной нагрузки, показались первые огни города. Воодушевившись, она прибавила скорости. Еще несколько минут... 

Рин скорее чувствовала, куда ей следует лететь, чем знала. Да и размер ипостаси пришлось контролировать, снова уменьшившись до размера крупной лошади, чтобы не найти себе неприятностей. 

Наконец-то! Счастливо заклокотав, она вцепилась когтями в кирпичную облицовку здания. А какое окно?... 

Так и не определившись, какое из окон на этаже ей необходимо, Ловчая… Ловчая принялась заглядывать в окна, цепляясь изогнутыми когтями за внешнюю сторону стены. 

На ее счастье, все случайные свидетели такому необычному гостю спали. И когда, наконец, она добралась до искомой форточки, чешуйчатая  моська расплылась в странной пародии на улыбку. Скользнув в открытое окно (с колоссальным трудом это удалось сделать снаружи!), Рин отпустила  ипостась.  

Сай спал… Наверное, устал ждать и задремал. Едва не плача от тоски, она осторожно легла рядом, уткнувшись личиком в теплое плечо. Как же больно от того, что она не может сорваться с места и вернуться домой; туда, где ее настоящий дом и настоящая семья.. 

Ничего… Скоро. А пока ей хватит и этого. Видеть, чувствовать, слышать его... 

Осторожно приподнявшись, Ловчая коснулась его губ бережным поцелуем. Тот, сонно пробубнив что-то, по привычке повернулся на бок, подгребая девушку ближе к себе, и замер, уткнувшись в растрепанные волосы Охотницы.

Все было так, как и должно быть... 

Семья. У нее есть настоящая семья, ради которой можно вот так мчаться куда-то, чтобы уснуть вместе. 

Прижавшись к спящему крепче, Рин закрыла глаза и позволила себе уснуть, убаюканной теплом и мерным дыханием любимого. 

Охотница, медленно вырисовывая тонкой веточкой на песке берега замысловатый узор, напевала любимую мелодию. Вообще в последнее время она много пела, пытаясь понять, хочет ли она связывать с этим свою жизнь, или лучше еще подумать… А вдруг у нее не получится? 

Она провела ладонью по волосам, непривычно и резко ощутив звенящую пустоту на середине движения. Вот и все. Она безродная. Сожаления, раскаяния или грусти не было, Ловчая помнила все грешки своего рода и была искренне рада вычеркнуть свое имя из него. Теперь пути назад нет… Закрыв глаза, она откинулась на влажный песок берега. Небо, такое чистое и свежее, всегда очаровывало ее. Заставляло мечтать...

Как все будет теперь? Она больше не сможет искать помощи или поддержки у бывшего дома. Хотя, чего греха таить, они и раньше не спешили помочь нерадивой дочери. Ее предали в самом начале… Когда вручили в руки Доша, обрекая на существование в такой форме. Если бы не ее природное упрямство, везение и помощь Азурбана, она бы не выжила или была просто одной из тех ведомых убийц. 

Злыдень, нервно встряхнувшись, пару раз мотнул головой задумавшейся хозяйке. 

— Наперегонки? До Сая. Кто первый, тому все вкусняшки и порцию почесывания за ушком! — она вскочила на ноги, озорно поглядывая на разумного немертвого. Нежитью назвать его язык не поворачивался: он явно был живее всех живых. Но при этом был безусловно мертв. Вот и отгадай, что же они натворили, поднимая убиенный труп коня-мутанта. 

Тот, чувствуя скорую гонку, загарцевал на месте, ликуя всем своим существом. Усмехнувшись, Ловчая раскрыла белоснежные крылья...

Падая почти на грани, она успела понять, что крыльев больше нет. Вообще… И никогда не будет. Кто не в стае — тот не летает… Рухнув на песок, не в силах даже заскулить от боли, она чувствовала, как льется по спине горячая кровь из развороченных ран, как сходит с ума Злыдень, не зная, что ему делать и где неведомый враг...

Это было странно, но ужасная боль отступила на задний план, забрав с собой все, кроме понимания. Она безродная. И крылья не вернуть… Они и были той меткой рода, которую Охотница собственными руками позволила стереть, собственными руками обрезала волосы и прошлое… И горячая кровь смешивается с песком, превращая его из золота в грязь и черноту. 

Сай расстроится… Он любил в ней эту черту. Или ее в этой черте?.. Не успев развить эту мысль, Рин все же потеряла сознание, так и не осознав, как ей прекратить этот ужас. Впервые забытье встретило ее так мягко и ласково, давая укрытые от кошмара реальности. И Рин была благодарна за это, где-то внутри надеясь, что Злыдень приведет кого-нибудь на помощь..

Рин осторожно провела кончиками пальцев по свежей ране. 

Разрыв нитей, удерживающей ее в плену рода, дался ведьме тяжело: целые сутки ее гнуло от боли, но, не смотря на это, Рин готова была петь от счастья.

Мать отказалась от нее, пусть и по незнанию, но все же произнеся в пылу ссоры действующую форму отречения, коротким всплеском неконтролируемой ей силы завершив начатое. Наверное, этого шанса она ждала всю жизнь. Не было привычных мук совести, горечи, тоски, боли или обиды. 

Голова кружилась от пьянящего ощущения абсолютного счастья… Даже сейчас, смотря на заживающие лохмотья, черным пятном раскроившие грудь, Ловчая была бесконечно рада.  

Пересилив себя, она положила ладонь на едва подсохшую кровь и осторожно стала вливать силу, стягивая рану, восстанавливая сосуды и вены… Медленно, но верно, ведьма избавлялась от последствий произошедшего. Кто бы что ни говорил, игра явно стоила свеч: мир стал восприниматься совершенно иначе, даже ее отношение к вынужденной разлуке стало легче. 

Подготовка уже началась… Совсем скоро никто не сможет удержать ее. И тогда... 

Она усмехнулась. Тогда все будет таким, каким и должно быть. Даже безродная, она остается собой. Значит, сможет справиться и теперь. 

Охотница меланхолично глядела в высокий потолок, при этом периодически из природной вредности кидая в него небольшие пульсары. Из обугленных следов уже вырисовывалось вполне читаемое «муда...»: последняя буква была еще только в наброске. 

Тонкие узкие окна, затянутые в железные решетки в виде ажурных побегов плюща, массивные двери… А еще — мерзкий браслет на левой руке, который не дает ни ипостась на полную сменить, ни уйти в Изнанку или портал, ни колдануть чего посильнее. Даже позвать Саймона не получалось... 

Нет, конечно, сила все еще была ей послушна, но не в том объеме, что у нее был. 

Брезгливо морщась, незнакомая девушка (судя по серому плотному платью, это была горничная) запихнула разъяренно шипящую и воющую Рин в глубокую ванну, моментально превратив всю одежду в мокрые тряпки, разящие шампунем. Подумав о сложившейся ситуации, Рин предпочла все же надеть предоставленное платье и прочие тряпки. От туфель на тонком каблучке она категорически отказалась, шлепая босыми ногами по холодным плитам. 

Замок… Что еще сказать. Серый, пыльный, сырой и с кучей потайных ходов. Опасливо целясь в нее атакующими заклинаниями, молодой эльф настойчиво пригласил «леди в ее покои». 

Покои… Мерзко как звучит, боги милостливые! Однако, смерив взглядом артефакт, предложение она все же приняла. И вот сейчас, методично кидаясь огненными сгустками, продолжала портить «покои»: обои изляпаны странной лиловой слизью (гадко хихикая, Ловчая наобум шептала слова заклинания, сплетая нити в замысловатый и абсолютно импровизированный контур. В итоге все рвануло, покрыв стены и картины изящным слоем фиолетовой дряни), ковер в безнадежно распущенном на нитки виде, потолок украшает определение хозяина замка, а сама гостья, во всю глотку распевая боевые песни троллей, скачет на кровати, сверкая босыми ногами из-под периодически взлетающего следом за ней тяжелого подола. 

Именно такую картину застал молодой маг, ошарашенно взирая на откровенно пакостящую ведьму. Растрепанная от прыжков, в извазюканном платье, с застрявшими в волосах нитками… Он перевел взгляд на искусанную и исцарапанную руку, которую продолжал цепко держать старинный браслет. " Ошейник Демиурга" — артефакт странный, хоть бы и в противоречии названия: на ошейник браслет даже не был похож. Найти его не то что сложно, Лестел использовал все связи и практически все ресурсы, чтобы... 

Поймать ведьму было даже как-то слишком просто. Зов в первозданной, смерть молодого щенка виверны — и взбешенная Тенью Шагающая мчится спасать дракона или мстить обидчику со странной метлой наперевес. Правда, обидчик подготовился более тщательно. Едва из сумрака Изнанки показалась тонкая фигура, как в нее полетело около сотни парализующих проклятий, позволяющих надеть на зло скалящуюся Ловчую артефакт.  

Наконец, обратив внимание на гостя, Рин замерла и многообещающе протянула: 

— Ну все, гад… Стели гроб, ты спать пришел! 

Спустя полмгновения в Лестела было брошено около дюжины хаотично смотанных клубков силы: не успев увернуться, он едва сдержал крик. Попавший в него благос нестерпимо жег... 

С ликованием глянув на взбешенного блондинчика, Ловчая рванула вперед, за грудки приподняв его над землей и второй рукой прижимая к его горлу тонкий, совершенно невообразимый нож. «Шпилька» — он схватился за эту мысль, мгновенно вспомнив, как гораздо менее опасной безделушкой она смогла убить несколько воинов.

— Ты, вомпэр, шо трэбе? — в голове ведьмы упрямо смешались все отрывки знания о родственных языках. Не умея разговаривать ни на одном из них, она просто спрессовала в  предложение запомнившиеся слова. 

Вомпэр, на самом деле оказавшись вполне себе обыкновенным дроу (если не брать в расчет совершенно непривычный цвет глаз и волос), отвлекся от раны и уважительно присвистнул:

— А сил тебе не занимать… На землю поставь. Быстро. 

Хотя ему до земли оставалась пара сантиметров, он смотрел прямо в глаза Ловчей. 

— А то что? 

Вместо ответа он сжал в ладони тонкое кольцо, так похожее на Ошейник Демиурга. Зрачки Ловчей мгновенно расширились до предела и ведьма, как подкошенная, рухнула на пол, не в силах даже закричать от скручивающей тело боли. 

Она просто беспомощно хрипела, царапая гранитный пол драконьими когтями и пачкая его кровью, льющейся изо рта. 

Сочтя наказание достаточным, Лестел все же отпустил артефакт и девушка безжизненным кулем замерла на полу. 

— Отказаться ты не сможешь, теперь у тебя более, чем убедительные аргументы в пользу этого решения. Либо ты сотрудничаешь со мной, либо я убью тебя медленно и так мучительно, что смерти ты будешь ждать, как чашки воды в пустыне. 

Он похлопал беспомощную девушку по плечу и вышел, закрыв за собой тяжелую дверь. В ближайшее время она все равно будет не в состоянии даже сказать слово… Пусть обдумает положение, в которое попала. 

Едва дверь закрылась, Ловчая вскочила на ноги, морщась от отголосков боли. Разорванные от перегруза нервы стремительно восстанавливались, позволяя ей заметаться по комнате. С полученной силой у нее возросла и регенерация, поэтому пережитое как-то стремительно забылось организмом.

 Вомпэра она пару раз видела во время заданий. Коротко говоря, нельзя связываться. Моральный урод редкой степени… Испепеляя взглядом браслет, она, повинуясь странному порыву, стала с силой терзать тонкое запястье и кисть массивными когтями. Опять... 

Дверь распахнулась так стремительно, словно за ней караулили. Эльф. Проклятый светлый эльф, благоразумно швырнув парализующее проклятие и злорадно улыбаясь, стал заращивать изорванную до кости руку, не заметив призрака удовлетворенной улыбки Ловчей.

— Так не снимешь.

— А… кх… как? — демонстративно пересиливая оцепенение, она процедила вопрос сквозь зубы, глядя в нахальную морду. 

— А что я получу взамен?

Он успел уловить только странный огонек в глазах ведьмы, прежде чем она стряхнула оцепенение и положила тонкую ладонь на его голову, словно бы ненароком упираясь массивными когтями в уязвимые виски.

— Милый… Ты же прекрасно знаешь, ЧТО я такое… Как ты думаешь, абстрактный эльф выживает после того, как его голова рассыпается в труху? Или сначала ее раскраивают когтем... 

Она не блефовала, это было видно по абсолютному спокойствию в прищуренных от злости глазах. Ошейник Демиурга не надели бы на кого попало. 

— Отпусти.

— Дернешься — умрешь мгновенно. Реакция у меня будь здоров. А теперь ты расскажешь мне, что это за место и куда я вляпалась.

Он неохотно поморщился, прекрасно понимая, что выбора особого и нет: Ловчая слишком непредсказуема и, наверняка, готова рискнуть. Собираясь с мыслями, Идир взвешивал последствия: либо его убьет относительно быстро взбешенная пленница, либо его будут убивать наниматели. Но выжить рядом с лохматой ведьмой проще, если быть на ее стороне... 

— Это часть Изнанки. Лестел — хозяин замка, глава клана и рода по совместительству. Его идея Фикс — поймать недавно вступившую в силу Тенью Шагающую, сыграв на чувстве справедливости, и заставив ее использовать полученный дар себе на пользу. 

— Это что за дрянь? — оня едва ощутимо тряхнула запястьем, заставляя браслет стукнуться о лоб побледневшего от такой наглости эльфа. 

— Арррртефакт. 

— Молодец! А я из танка и не понимаю, что эта железка мне свинью подкладывет.

— Не иронизируй. Ты в паршивой ситуации. Или ты сотрудничаешь, или тебя полумертвую заставят это сделать от безысходности. Не самый лучший вариант, верно? 

Рин ткнула свободной рукой в направении подпалин на потолке. Она все же успела закончить надпись, и сейчас Идир, позабыв о сжатых когтях, в голос захохотал, переводя взгляд на надувшуюся от обиды моську девушки. 

— Боги, кого же он притащил… Ты настоящий ребенок, даром что платье взрослое. Сколько тебе лет? 

Ловчая усмехнулась, позволяя чешуе покрыть ее тело прочной броней. Из сумрака Изнанки проявились пять пар жетых глаз с рваной прорезью зрачков. А следом за ними вышли Твари... 

— Вот и мне интересно, он хоть понимает, кого сюда притащил? Мне не нужно пользоваться силой, чтобы стереть вас в порошок. Будь хорошим эльфом, спаси свою шкуру и сними эту дрянь.

  — Я… не могу. 

Он замер, глядя на Генерала, вольготно принюхивающегося к дверям. 

— Генер, они меня обижают. 

Тварь изумленно тряхнула головой, возмущенно посмотрела на эльфа и мощным толчком вынесла дверь, откинув ее куда-то в коридор. Усмехающаяся клыкастая гостья внимательно посмотрела на эльфа.

— Буяна, проводи нашего друга. Идир, тебе я дергаться не советую: Буяна весьма импульсивна, если откусит тебе что-то, это уже никакие маги не пришьют. 

Обрезав все той же шпилькой, спрятанной в волосах, слишком длинный подол до возмутительных обрубков, Рин уверенным шагом пошла прочь из опостылевшей комнаты. Периодически создавая все тот же странный контур, она активировала его, направляя на картины, стены, зеркала и посторонние двери, надежно заляпывая их застывающей дрянью. 

Хвиса, отличающаяся от остальных Тварей медно-рыжим цветом шерсти, привычно присела на пол, приглашая хозяйку прокатиться на сильной спине. Оказавшись где-то на уровне двух метров над землей, Охотница заметно повеселела. Созданные ею охранники были не просто умными, они словно были частью ее самой. Ну и отлично... 

Вот таким странным конвоем заявившись в указанную дверь, Ловчая первым делом напрочь обрубила все болевые рецепторы. Как оказалось, не зря: Лестел провереным методом решил успокоить не в меру активную Охотницу, но не смог сдержать ошарашенной мины, когда Охотница иронично приподняла бровь. 

— И шо те надоть, вомпэр? Теории и догадки есть, но если ты будешь хорошим клыкастиком, выйдешь отсюда почти живым.

Лестел дернулся, было, к мечу, но был моментально остановлен тихо рыкнувшей Буяной, оказавшейся рядом. 

— И о чем ты хочешь поговорить?

— Ты выдернул меня из теплого и уютного гнездышка, заставил вырядиться в непоймикакиетряпки, нацепил эту дрянь и угрожал. Поверь, у меня есть сотни причин для злости. И лучше бы тебе это все убрать, пока я в самом деле не психанула. А я нервная... 

— Идир, я так погляжу, общество нахальной хамки тебе больше по вкусу? — он брезгливо поморщился, глядя на целителя. Лестал демонстративно показал открытые руки и сел на мягко обитое кресло, снова взяв в руки листы, исписанные аккуратным почерком. 

— Нет, просто шанс умереть был выше, если бы я ее ослушался. 

Эльф невозмутимо принялся залечивать собственные царапины, уже совершенно отгородившись от двух взбешенных противников.

— Почему на тебя перестал действовать артефакт?

— А он действует. Просто перед тем, как нырять в омут с головой, тебе стоило бы более дотошно повспоминать мою биографию.

— Ах да, да, да… Пожалуй, один из самых известных выведенных для заданий магов. Пограничное состояние к нежити… Полагаю, отключила нервные окончания? Стоило это предусмотреть. Ну да ладно, в любом случае, ты и сама понимаешь, что отсюда не выйдешь. 

Ведьма, пакостно усмехнувшись, с силой приложила такого невозмутимого дроу тяжелым древком метлы. Самопальный артефакт от такого обращения заискрился, обдав совершенно ошалелого главу клана снопом искр. Ведьма ликовала... 

— Это еще что за… сосновый кошмар? — он вскочил, испепеляя взглядом незамеченную ранее метлу, сшаманенную из кедровых лап и гладко отполированного осинового древка. Словно бы издеваясь над традиционным вариантом, впереди гордо был прикручен череп непонятного происхождения. 

— Кедровый. Сядь на место, не зли. 

— Ты заносчива. Не поняла, в какой ситуации оказалась? Мне нужно, чтобы ты работала на благо рода, главой которого я являюсь. Я наслышан о том, что ты вступила в силу, но упрявлять ею не научилась. Однако мне это и не нужно: твоих навыков с лихвой хватит на все. Для начала мне нужно вывести клан в лидирующий по мощи среди...

Охотница коротко усмехнулась, не слушая дальнейшую речь. Вся эта клоунада сводила мага с ума, не давая сосредоточится, даже вообще вспомнить о своем даре. Едва осознав, во что она вляпалась, Рин тщательно продумала каждое действие, выставляя себя малолетней дурой, которая может только мелко пакостить и беситься. А сейчас...

— А ты сам понял, кого поймал? 

Положив свободную ладонь на артефакт, она с нежной улыбкой проводила взглядом мелкую пыль, которой постепенно осыпался старинный металл. Идир лишь понимающе усмехнулся. Он все понял довольно быстро: стоило внимательнее присмотреться, и в глаза бросалась наигранность каждого действия пленницы. С самого начала она творила ерунду, откровенно изматывая окружающих чтобы оказаться в такой ситуации. 

Лестал побледнел, глядя на полностью свободную ведьму, разминающую тонкое запястье. 

— Как же меня задолбали такие, как ты… На месте сидишь — будут пытаться убить, подкупить, запереть, шантажировать — да что угодно. В другой мир от вас уйдешь — так там свой тиран-самодур появится. Ну и что с такими делать?  

Охотница коснулась холодной ладонью стены замка, толчком силы заставляя его медленно крошиться под силой прорастающих с немыслимой скоростью плющей. Тонкие побеги все глубже вгрызались в камень, стирая его в пыль… Все вокруг словно бы сошло с ума, взбесилось… От количества используемой силы Охотница едва уловимо задрожала, прекрасно понимая, что через несколько минут все это место будет уничтожено новой жизнью. 

— Хаос — это жизнь. Настоящая… Та, которая разрушает все. И знаешь… Мне даже тебя не жаль. 

Лишь одно движение — и вязкий сумрак устремляется к дроу, боящемуся даже сделать шаг. 

— Кто бы ни надоумил тебя на такое, тебя подставили. Очень красиво и изящно... 

Он не успел даже вскрикнуть, умерев мгновенно. Лишней грязи Охотница старалась избегать, особенно в таком состоянии. Пьянея от собственной силы, она щедро пускала ее в мир вокруг, позволяя себе выместить скопившееся в душе. 

Идир осторожно попятился к двери.

— Куда? Там не выйдешь.

— Ты с самого начала могла снять артефакт и уйти. Знала, что я за дверью, ты все понимала, верно? Все сложилось слишком удачно для совпадения… Почему ты не ушла сразу?

Подходя к наиболее темному углу, Рин усмехнулась.

— Умный эльф. Понимала… Но, во-первых, разве можно оставлять врагов за спиной? А во-вторых… Мне было просто скучно. Будь добр, больше не попадайся мне на глаза. А то я долгопомнящая… И нервная.

Мгновение — и твари следом за Охотницей шагнули в Изнанку, оставляя рушащийся замок и эльфа позади. 

Шипя от злости, Ловчая с маникальным упорством продолжала крепить кости откопанной тушки друг к другу. Легким движением руки остатки плоти с них осыпались серым пеплом, убрав даже тошнотворный запах. По достоинству оценив такой подарок отца, ведьма с утроенным рвением принялась за работу. 

Сборная солянка разнообразных костей, вопреки всем законам, должна была стать основой для новой нежити, способной не просто защищать территорию — таких тварей под ее контролем и без того было более, чем достаточно — но и следовать за ней в скором путешествии. 

Несмотря на прочный костяк, Твари должны были стать не совсем привычными умертвиями. Но это вполне можно сделать магией, а так… Приходится сначала повозиться со скелетом, потом с органами, мышцами, шкурой… Все же они будут вполне осязаемы. Большую часть времени...

Обижено бубня на нелегкую судьбу, она с обреченным терпением приращивала кости к суставам. Подумав, подвигала бездушной лапой, сверилась с записями, подвигала ее чуть иначе и стала спешно вносить правки, выгибая позвоночник уже совершенно под немыслимым углом. 

Глядя на пятерых скелетов размером с неплохую лошадь, девушка устало прислонилась лбом к стене. Это даже еще не половина работы... 

Выделив себе пару десятков минут на отдых, Ловчая поглядывала на заготовки двух артефактов. Там тоже предстояло много работы, но все же интуитивно колдануть артефакт намного проще, чем создать Тварей. Даже поднять или перехватить чужое умертвие легче, чем самой креативить... 

Глядя на торопливые наброски, она стала мысленно повторять основные отличия от привычной нежити. По всем показателям этот эксперимент должен был быть более удачным, чем что бы то ни было... 

Наконец, на ходу создавая от костей все новые и новые мышцы, она положила ладонь на массивный череп. На лбу ведьмы выступила испарина. Из ничего создавать плоть в таком количестве — не слишком легкая затея… Мышцы, мышцы… Желудочно-кишечный тракт, способный переварить любую плоть любого создания, всю без остатка впитывая в тело, сердце, сосуды… Разве что вместо крови странная мутная жидкость, даже потеря которой не будет опасной для странных животных. Глаза, язык, зубы — и странная субстанция, заменяющая мозг и все, что связывает орагнизм воедино. Щедро вливая силу в жуткое создание, она внимательно глядела в мутные глаза с рваными прорезями зрачков. Вскоре в них стал отражаться спящий разум…  

Едва не прыгая от радости, она стала спешно создавать на мышцах прочную шкуру, защищающую даже от колющего удара, почти как чешуя. Массивные когти выросли последними. И, наконец, едва не падая на пол от обсессиливания, ведьма мощным ударом силы запустила мощное сердце Твари. Удар… Удар... 

Медленно приподняв голову, Тварь внимательно посмотрела на Охотницу, резким движением вскочила на лапы и меденно сделала пару шагов вперед. С удовольствием любуясь плавными движениями, Рин протянула в сторону умертвия руку. Почему-то к этому созданию просто приклеилась мысленная кличка «Генерал». Хотя изначально и биологически Твари бесполые... 

Не смотря на то, что сущность телом обзавелась только что, движения были уверенными и твердыми. Видимо, получилось как-то передать базовые знания вместе с силой?.. Встряхнув тяжелой мордой, Генерал словно бы расстворился в Изнанке, оставаясь видимым для Ловчей лишь благодаря своеобразной родственной связи. 

Сияя довольной лыбой, Охотница смело принялась проверять жизнеспособность Генерала. Создавалось точное ощущение того, что Генерал еще не раз проявит себя, раз уж ушел в Изнанку с первого раза...